Почему подросток становится преступником?

Почему одни люди совершают правонарушения, а другие нет? Как появляется преступное поведение? Криминолог Владимир Кудрявцев, сотрудник Института проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге, поделился своим пониманием проблемы в небольшом курсе лекций. Мы пересказали несколько тезисов, которые так или иначе касаются подростков.

С момента зарождения криминологии как науки о преступлениях ученые пытаются понять, что влияет на возникновение преступного поведения у человека. Теоретики и практики прошлого пытались искать источник, например, в генетике и психических расстройствах, но быстро поняли, что этот путь не ведет к истине. Самыми разумными — с некоторыми оговорками — представляются гипотезы о научении и самоконтроле, о которых рассказывает Владимир Кудрявцев.

Преступное поведение бывает выученным

Американский криминолог Эдвин Сазерленд в конце 1930-х годов предположил, что пре­ступное поведение является выученным. Человек усваивает его (и конкретные способы совершения преступления в том числе), общаясь с важными для себя людьми: друзьями или родственниками. Опытным путем проверить теорию Сазерленда было невозможно. К тому же она не объясняла, почему, например, в одних местах преступников значительно больше, чем в других.

В 1966 году криминологи Рональд Акерс и Роберт Бёрджесс обновили некоторые положения теории Сазерленда. Они оставили без изменений его основную мысль о научении и добавили еще несколько важных механизмов, которые влияют на формирование преступного поведения.

1. Опреде­ление. Выражения, в которых та или иная социальная группа описывает преступное деяние, влияют на то, станет или нет ее представитель преступником. Исследователи выделили три формы такого описания:

1. пре­ступление рассматривается как доблесть, положительное действие, подвиг, нечто достойное поощрения; 
2. преступление рассматривается как печальная необходимость, порицаемое действие, которое необходимо совершать, чтобы выжить; 
3. преступление считается неправильным занятием, достойным всяческого осуждения.

2. Подкрепление. Криминальное поведение перенимается только тогда, когда оно не только не наказывается, но и ассоциируется с чувством успеха, превосходства, удовольствия.

3. Моделирование. Преступное поведение имитируется после наблюдения за кем-то или чем-то; в результате такого наблюдения со стороны у человека возникает желание подражать.

Если друзья и родственники ребенка — преступники, с высокой вероятностью он тоже вырастет преступником. Если одобрительно, позитивно описывать преступную или агрессивную деятельность, это также может привести к совершению преступлений.

Почему среди преступников больше мужчин

Подход Акерса и Бёрджесса, по словам Владимира Кудрявцева, позволяет объяснить ген­дер­ный разрыв — одну из «самых старых и интересных загадок в криминологии».

Практически повсюду в мире большую часть преступлений совершают мужчины: на семь преступников-мужчин приходится только одна преступница-женщина.

Теория научения объясняет гендерный разрыв так: мужчины проходят специфическую социализацию в процессе взросления, воспринимают те модели поведения, которые поощряют у них рискован­ное поведение, в том числе пре­ступ­ное или потен­циально преступное.

Если мальчик дерется, часто его хвалят за силу и находчивость в столкновении с обидчиками. Подобный поступок со стороны девочки, скорее всего, вызовет возмущение родителей и учителей. Взрослые решат, что к девочке необходимо применить воспитательные меры; поведение мальчика, скорее всего, не приведет к такой реакции.

Почему подростки объединяются в криминальные группы

Молодые люди склонны объединяться в группы по инте­ре­сам, в том числе криминальным. В подобных группах они учатся друг у друга. Внутри таких групп возникает «субкультура насилия»: она поощряет антиобщест­венное поведение и даже возводит его в ранг добродетели.

До конца не ясно, сами ли подростки создают кримина­льную субкультуру или она формируется в силу того, что вокруг есть объективные предпосылки: неравенство, невозможность легального зара­ботка, отсутствие способов решать конфликты без насилия. 

Может быть, наличие всех этих факторов, а не постоянное общение подростков между собой создает эту самую субкультуру.

Влияют ли на склонность к преступлениям фильмы и компьютерные игры?

Человек может обучиться преступному поведению и следовать за ним. Но может ли он перенимать его неосознанно? — задается вопросом эксперт. Если «да», то кинофильм типа «Бригады» или компьютерная игра типа GTA работают на преступную социализацию. Порой родители подростков именно так и думают, однако все не так просто.

Игра в агрессию

Американский психолог Альберт Бандура провел эксперимент: детям показывали видеозаписи, связанные с актами агрессии и насилия. Затем испытуемым предлагали продемонстрировать на спе­ци­аль­ной игровой кукле агрессию, проявления которой дети только что видели. Исследователь замерял, с какой интенсивностью дети включались в игру, если они включались.

Вывод психолога был неутешительным: если пока­зы­вать детям насилие, а потом просить его продемонстрировать, те демонстрируют то, что увидели. 

Позже возникли сомнения в результатах подобных экспериментов, которые проводили и последователи Бандуры: значительная часть эффекта, который они наблюдали, явилась так называемым эффектом экспериментатора. Люди знали, что они участвуют в эксперименте по изучению агрессии, и стоящий рядом исследователь влиял на их поведение больше, чем жестокие кадры на экране. 

Появление телевидения

Работы Бандуры заставили многих думать, что существует связь между демонстрацией насилия на экране и криминальным поведением. Опровержение явилось вместе с распространением телевидения.

Сначала казалось, что преступность должна расти вслед за насилием, которое люди видели на теле­экранах. И преступлений действительно стало больше, но не насильственных, а имущественных.

Согласно одному из предположений, телевизор показывал ту жизнь, которой у части зрителей не было, поэтому на преступления имущественного характера их подтолкнуло желание жить лучше. Во всяком случае, прямой связи между массовой демонстрацией насилия на экранах и криминальной активностью не наблюдается.

Спор о компьютерных играх

Родители по всему миру беспокоятся и из-за увлечения своих детей компьютерными играми. Паника началась после трагических событий в школе Колумбайн в 1999 году, когда двое подростков расстреляли 12 учеников и одного из учителей. После трагедии СМИ сообщали, что один из преступников моделировал в компьютерной игре Doom карты, которые были похожи по своему устройству на его родную школу, — и, вероятно, отрабатывал на них свое преступление.

Исследованиями связи между насилием в компьютерных играх и насилием у подростков после событий в школе Колумбайн занялись несколько криминологов-психологов. Один из них доказывал, что связь есть и она самая прямая, а его оппонент так же убедительно показывал, что связи нет, а еще компьютерные игры снижают уровень агрессии. 

Спорный вопрос: действительно ли компьютерные игры вызывают насилие или они, наоборот, дают ему социально приемлемый выход? Пока однозначного ответа дать нельзя. 

Владимир Кудрявцев все-таки считает, что игры и фильмы с криминальным контентом не могут сделать из кого-то преступника. Как и в случае с криминаль­ными субкультурами, игры и фильмы могут помочь офор­мить­ся уже существующим криминальным наклонностям и преступному поведению, но не могут, судя по всему, создать их с нуля.

Социальный контроль или самоконтроль?

Почему не все люди совершают преступления? Ответ пыталась дать теория социального контроля, которая была разработана в 1960-е годы американским криминологом Трэвисом Хирши. Люди со слабыми социальными связями обнаруживают большую склон­ность к криминальному поведению, потому что на них приходится недостаточно социального контроля со стороны других.

Благополучные дети не решаются на преступление

Хирши объяснял свою теорию, начиная с детей. Самое важное в развитии человека происходит в раннем возрасте, поэтому чем больше контроля направлено на малыша, тем меньше шансов, что он обнаружит криминальные наклонности впоследствии.

Социальный контроль, по Хиршу, опирается на четыре основания:

1. привязанность человека к авторитету, то есть к родителям, значимому взрослому (чем сильнее ребенок привязан, тем меньше проявляет склонность к преступлениям); 
2. здравомыслие (в разных ситуациях человек рассуждает, пользу или вред принесет ему преступление, каким будет наказание и надо ли рисковать); 
3. вера (правила, которые человек усвоил в раннем возрасте и считает своими, когда вырастает); 
4. включенность в социальную жизнь (наличие работы, семьи, увлечений).

По логике Трэвиса Хирша, ребенок из благополучной семьи ощущает более сильный социальный контроль. Он должен соответствовать большему количеству ожиданий, поэтому на преступление он вряд ли решится. Кроме того, у благополучного подростка множество всяких занятий и нет избытка свободного времени, что тоже снижает склонность к преступному поведению. В менее благополучной среде контроль за пове­де­нием подростка слабее, соответственно, у него больше возможностей нарушить закон.

При низком самоконтроле выше риск нарушить закон

Выводы Трэвиса Хирша, которые он сделал в 1960-х годах, кажутся логичными, но они опровергаются исследованием Уильяма Чемблисcа, которое вошло в историю криминологии как «Святые и сорвиголовы» (The Saints and the Roughnecks).

Чемблисс в конце 1960-х годов исследовал старшую школу в небольшом американском городке. Он обнаружил, что здесь есть две молодежные банды. Одну он назвал «Сорвиголовы», а вторую — «Святые». Обе банды были вовлечены практически в одинаковую криминальную активность: мелкое воровство, драки.

Разница заключалась в том, что «Сорви­головы» были детьми беднейших жителей города, а «Святые» — сыновьями тех, кто богаче. Учителя и ро­дители обращали внимание на криминальную активность «Сорви­голов», но совершенно сквозь пальцы смотрели на то, что делают «Святые».

Позже, в 1990-х годах, Трэвис Хирши вместе с коллегой Майклом Готтфредсоном изменил свою теорию. Он предположил, что криминальная активность связана с самокон­тролем, который тоже закладывается в детстве. Чем меньше человек контролирует свои импульсы, желания, тем скорее начнет отрицать свою ответственность за преступление, оправдывать себя состоянием опьянения, например, будет доказывать себе и окружающим, что виновата жертва, придумывать какую-то высшую цель, ради которой он совершает преступления.

Владимир Кудрявцев согласен с тем, что люди, у ко­торых низкий уровень самоконтроля, показывают более высокую склон­­ность к совершению преступлений. Но если опрашивать одних и тех же людей в течение их жизни или определенного ее отрезка, выясняется, что многие из них могут с годами контролировать себя лучше. Или хуже. Как это предсказать, никто не знает.

Источник:

Лекции Владимира Кудрявцева для курса «Криминология: как изучают преступность и преступников» проекта Arzamas.Aсademy 

Фото: Коллекция/iStock