Как помочь себе и ребенку пережить нестабильные времена
Тревога родителей особенно сильно сказывается на маленьких детях. Она захватывает их и ведет к появлению страхов. О том, как взрослому поддержать себя, чтобы быть ресурсным родителем, и о том, как можно помочь ребенку, рассказывает психолог, директор некоммерческого центра «Пространство общения» Анастасия Рязанова.
Как дети проявляют свою тревогу
— Чувствуют ли дети тревогу родителей?
— Да, чувствуют. Все люди чувствуют тревогу значимых для них людей.
Для маленького ребенка родитель — очень значимая фигура. Подросток может отделить тревогу родителей от обстоятельств своей жизни, от своих собственных чувств, «отодвинуть» от себя и посмотреть на нее со стороны. А для маленького ребенка тревога родителей — это непонятное напряжение, непонятные обстоятельства его жизни. Он захвачен ею, захвачен эмоциональным полем взрослого.
![](https://06.flat12-dev-server.ru/storage/articles/December2021/804ba838-af16-4949-9551-b2671a5b619f.jpeg)
Мышление ребенка эгоцентрично. Его интерпретация событий часто связана с ним самим: привычный уклад мира приходит в движение, а может быть, даже рушится, и он в этом как-то виноват. Что с этим делать — непонятно. Когда родители разводятся, дети часто винят себя. С тревогой может происходить то же самое.
— В чем проявляется тревога ребенка?
— Тревога — это стрессовая реакция, связанная с мобилизаций и повышением бдительности. Вовне она может проявляться целым спектром реакций.
Повышается реактивность ребенка, он может быть капризен и раздражителен, более физически активен, неусидчив, ему сложнее концентрировать внимание, проводить время самостоятельно, в игре, в каких-то своих занятиях.
Тревога может приводить к тому, что у ребенка формируются комплексы страхов. Ребенок начинает бояться темноты, он боится засыпать один, боится расставаться с мамой, особенно маленькие дети — это для них характерная реакция. Мама — это гарант стабильности мира. «Если с мамой что-то не то, то и с моим миром что-то не то». Естественная реакция ребенка — удержать маму крепче и надежнее, чтобы она хоть что-то ему гарантировала.
Бывает, что у детей постарше, ближе к школьному возрасту, появляются фантазии — страшные динозавры, скелеты, какие-то литературные персонажи, персонажи из фильмов. Они начинают «обрастать мясом» и подбираются ближе. Скелеты живут под кроватью и в шкафах.
![](https://06.flat12-dev-server.ru/storage/articles/December2021/f34ad959-e9d7-487e-a013-638ccd08d432.jpeg)
Тревога довольно часто выражается в соматических вещах. Плохо себя чувствует, голова болит, физическое напряжение, заснуть не может, есть не хочет или, наоборот, у него повышается аппетит, но это бывает реже. Гастроэнтерологические проблемы бывают связаны с тревожными расстройствами, с долгим наличием тревоги. Кожные реакции тоже могут быть следствием стрессового состояния.
Какие страхи бывают у детей разного возраста
— Чего вообще боятся дети?
Около 4 с хвостиком — 5 лет у ребенка происходит когнитивный скачок. Ребенок начинает видеть более сложные причинно-следственные связи, формируется концепция настоящего, прошедшего и будущего, он осознает ход времени и понимает, что какие-то вещи конечны. Раньше у ребенка могло не быть страха, когда кто-то уходил — например, когда папа шел на работу. А теперь он начинает понимать, что он сам и мир — не одно целое и что он еще не очень умеет управлять этим миром. И у ребенка отмечается скачок тревоги. Эти тревожные комплексы и переживания могут воплощаться в пугающие фигуры.
Младшие школьники довольно часто боятся социальных ситуаций. Это период, когда человек осваивает общение в коллективе. Он уже не под такой большой защитой взрослых, и ему тревожно.
А подростки размышляют про неконтролируемость мира, про то, что они что-то не то сделают — и окажутся в ситуации позора, боятся внезапной смерти и сумасшествия. Это страхи потери контроля. Возрастные этапы развития задают некоторые типичные способы канализации тревоги — она начинает течь по тем каналам, которые в этом возрасте актуальны с точки зрения развития ребенка.
— Как родителю понять, что вот сейчас у ребенка тревога нормального уровня, а вот тут — зашкаливает и с этим надо что-то делать?
— Общий принцип такой: надо посмотреть, насколько нарушилась адаптация и как долго держатся эти изменения. У всех детей разные конституции. Есть дети подвижные, есть медленные. Есть усидчивые, есть неусидчивые. Есть склонные к бурным эмоциональным реакциям, есть более спокойные. Существует некая изначальная конституция: это тип функционирования нервной системы, баланс между процессами торможения и возбуждения в нервной системе.
Когда мы видим, что рисунок поведения ребенка сильно поменялся, то на это нужно обратить внимание.
Если родитель видит, что ребенок расстроен, или замкнулся, или беспокойно спит, и это повторяется, то на это нужно обратить внимание. Наверное, если нечто подобное длится 2–3 недели, если ребенок не может заниматься тем, чем занимался до этого, то надо идти к профессионалу.
![](https://06.flat12-dev-server.ru/storage/articles/December2021/ed2b7e30-f7a1-41e7-bbe4-bce3326e32e5.jpeg)
Но вообще помогать ребенку справиться с тревогой и с какими-то состояниями лучше сразу. Ему трудно, и ты сразу откликнулся.
Как взрослый может помочь себе: две стратегии
— Как взрослому разобраться со своей тревогой, чтобы быть ресурсным родителем?
— Поговорить с самим собой на эту тему. Что его самого пугает, с чем сложно иметь дело, про что самому трудно говорить. Например, это тема конечности, тема смерти. Родителю надо понять, какие у него убеждения про жизнь человеческую и про смерть. Хорошо идти к ребенку в спокойном, рефлексивном и осознанном состоянии, когда тебе есть что сказать и ты понимаешь, каким словами.
Современный человек часто избегает тем, связанных со смертью. Она где-то там, мы здоровы, бессмертны и успешны. И вдруг мы все, благодаря ковиду, открыли хрупкость жизни. Пока ты живешь обычной жизнью, ты можешь настаивать на том, что мир устроен справедливо, надежно или должен быть так устроен. А тут вдруг оказалось, что мир сложный, что здесь нам вообще мало что гарантировано. Разные люди по-разному переносят эту неопределенность. Для одних она может быть связана с переживанием интереса, вызова и так далее. Она бодрит, вызывает любопытство, это момент для исследования себя, для обнаружения чего-то нового.
![](https://06.flat12-dev-server.ru/storage/articles/December2021/6b990c11-31a6-4293-9377-c0f3b6686557.jpeg)
Для других неопределенность — это разрушение мира, им сложно жить в такие периоды. «Определенно» нам или «неопределенно», зависит не только от внешнего мира, но и от нас. Важный ход — перевести внимание с мира на себя. Во-первых, на что я реагирую и что для меня самое значимое? Во-вторых, если мне важна определенность, то что я могу сделать, чтобы пространство вокруг меня стало более определенным, как я сам/сама могу быть более определенным? Что это значит «быть более стабильным и определенным»? Перевод внимания с внешнего на то, что важно для меня, на то, что даст именно мне больше покоя, стабильности, определенности — это первая стратегия.
Вторая стратегия. У нас есть длинные сценарии, устремленные в будущее из прошлого. Мы видим себя сейчас в такой-то точке этого сценария и намереваемся двигаться в другую дальнюю точку.
Попытки следовать этим длинным сценариям сейчас могут быть неуспешными. В ситуации неопределенности и усложнения обстоятельств нам нужно сосредоточиться на коротких циклах: мы действуем — и смотрим, какое влияние оказывает это действие, а затем анализируем, подходит оно нам или нет. Так мы можем породить новые сценарии.
«Хорошо, сейчас планирование на год не работает, попробуем по-другому, когда есть план условно на неделю. Он вполне реализуемый, я вижу, как я двигаюсь по этому плану, и поддерживаю свое ощущение, что я на него влияю. Я определяю свою жизнь в тех пределах, в которых это возможно».
Действие — и наблюдение за тем, помогает ли мне это действие внести некоторую определенность в мою жизнь.
Есть пословица «Делай что должно, и будь что будет». Она про это. Есть вещи, которые сделать нужно, и мы можем их сделать. Я пробую утвердить свой порядок на той территории, которая подвластна мне. Иногда она совсем крошечная.
Коллега сказала хорошую фразу: «Наша способность создавать хотя бы небольшую определенность в периоды неопределенности — очень важное умение».
Как поддержать ребенка в тревожный период
— Как мы можем создать ребенку «определенность в неопределенности»?
— Это какие-то ритуалы, точки совместного спокойного пребывания, когда мы играем и сохраняется порядок. Мир бурлит, но на нашем пятачке — пусть он размером 2 на 3 — мы делаем что-то и на этом мы сосредоточены. Можем с удовольствием играть, можем просто валяться, смотреть фильм, обсуждать его, читать ежевечернюю сказку на ночь, принимать ванну с пеной и уточками.
![](https://06.flat12-dev-server.ru/storage/articles/December2021/af7b18fb-b0cc-4427-8461-a896416fc9a5.jpeg)
Я вспоминаю собственное детство: и папа, и мама много работали, но в выходные дни мы все вместе делали пельмени. И это такой долгий процесс, лепка пельменей… ты делаешь фарш, разминаешь его, делаешь тесто. И ощущение, что мы вместе, у нас общее пространство. Я мало в своем детстве помню таких вещей, когда мы были бы все вместе заняты очень приятным делом. Это воспоминание — а мне сейчас 46 — приходит ко мне и очень меня греет. Это важно.
Хорошо, когда это совместное дело — повторяемое. Повторяемость создает возможность предсказания.
![](https://06.flat12-dev-server.ru/storage/articles/December2021/51a96c61-fcec-4817-a858-244f1c38cb08.jpeg)
— Такая линия времени? Это было, это есть и будет. «По субботам у нас всегда пельмени».
— Да, да! Мы ничего не можем сделать с тем, что мир такой огромный и непредсказуемый. Мы ничего не можем сделать с гигантской пандемией, с большими процессами. Но мы можем здесь и сейчас поговорить друг с другом, порисовать, сделать картину нашей мечты, коллаж и повесить на стенку. Можем рассматривать фотографии из путешествий и говорить о том, как мы любим куда-то ездить. Это может быть грустно, потому что сейчас у нас нет такой возможности, но мы вместе погрустим, МЫ. У нас есть пространство этого МЫ.
Мы можем заботиться о собственном теле. В мире все трудно, а мы решили каждое утро делать зарядку. Мы создаем ритуал заботы о себе. Ритуалы помогают пережить неопределенность.
![](https://06.flat12-dev-server.ru/storage/articles/December2021/a67c563a-3b35-49d2-add6-4c6e6a87072c.jpeg)
Детские страхи в эпоху COVID-19
— Чего сейчас, в пандемию, боятся дети?
— Разные дети — разных вещей. Кто-то смерти, кто-то потери того, что он очень любит. Не окажется там, где он любил бывать, не встретится с бабушкой, не поедет в поездку. Это касается любимых вещей, обстоятельств, мест — и прежде всего, любимых людей.
В пандемию у детей могут расцвести всякие фантазии. Коронавирус — он невидимый, как мифологическое существо. Детское сознание может его персонифицировать, превратить в невидимых чудовищ, которые набрасываются на людей. И можно разговаривать про это, играть, рисовать. Отделять. Его сознание так и делает — он преобразует это в дракона, и ребенку надо помочь с этим драконом взаимодействовать. Изучить его для начала: как он выглядит, как он пугает, какие у него стратегии.
— Ребенок понимает, что «дракон» (или «ведьма») может отнять любимого человека. Как говорить об этом с ребенком 5–6 лет?
— Главное — начать: «Я вижу, что что-то не так. И вообще, как тебе сейчас? Что происходит?»
Некоторые страхи развеиваются просто от возможности про них говорить. Они застревают в психике, ты не знаешь, что с «этим» делать, но «оно» тебя мучает. У тебя нет для него названия, ты не понимаешь, что происходит. Если у тебя есть собеседник, в нашем случае родитель, и если он спрашивает: «Ну как ты?» — и просто слушает, то появляется место, где можно чувствовать, понимать и перерабатывать свой опыт.
![](https://06.flat12-dev-server.ru/storage/articles/December2021/50c4e95b-0f5e-4724-9229-eaaa994586e4.jpeg)
Когда ребенок говорит, а родитель слушает и спрашивает, у ребенка появляется возможность «это» сформулировать и выразить. «Оно» остается у родителя (есть такой термин «контейнирование») или в некотором пространстве. Ребенок высказался и получил облегчение, ситуация для него изменилась.
Родителю важно не бояться услышать то, что скажет ребенок. Нужно просто побыть с ним. Можно сказать: «Я знаю, что тебе может быть страшно, ты сердишься, я вижу». Создать пространство, в котором у ребенка могут быть разные реакции. И признание родителем того, что они могут быть, помогает ребенку.
Иногда родитель может помочь ребенку назвать его состояние. Называние позволяет психике переработать это состояние. Ребенок начинает понимать, что с ним происходит. Если у нас есть слова для обозначения, то нам легче управлять нашим состоянием.
Страх смерти: как поддержать ребенка
— А если ребенок задает вопрос о смерти?
— Около 5–6 лет дети обычно спрашивают: «Мама может умереть? А папа?»
От того, что мы знаем, что мы смертны, мы можем много чего сделать друг для друга и можем ценить друг друга. Если ребенок спросит, мама может ответить, что да, так может быть. И она может умереть, и папа, и ты. «Но сейчас мы с тобой. Что мы можем сделать сейчас, чтобы сейчас наша жизнь была лучше?» Мы говорим о том, что мы друг друга любим и заботимся, и обнимаем друг друга… Это честный ответ на вопрос, потому что в жизни такое бывает, и не только во время пандемии.
И мы говорим: «Да, так бывает, но мы надеемся и делаем то-то и то-то, чтоб этого не было». Мы говорим с ребенком о том, куда попадают умершие. Это разговор про то, есть ли загробный мир и бессмертна ли душа. Что говорить детям, зависит от того, во что верят взрослые.
![](https://06.flat12-dev-server.ru/storage/articles/December2021/5e4255d3-1418-4dd1-9319-493cde9094b2.jpeg)
Довольно часто дети размышляют про то, есть ли мир, куда отправляются те, кто уже умер, контактируют ли они с нашим миром. У меня было несколько историй, когда дети были в панических состояниях. Они впадали в это состояние, когда уходили бабушки и дедушки. Иногда достаточно поговорить про то, где теперь бабушка и дедушка.
Дети рисовали другой мир: на облаке сидят дедушка и бабушка, которые смотрят на ребенка и думают про него что-то хорошее. И начинается процесс, которому взрослый просто должен помочь развернуться.
Важно, что мы находимся в контакте с тем, что мы смертны, что момент нашей смерти нам неизвестен, просто мы сейчас стали ближе к пониманию этого. Но мы знаем, что у нас сейчас есть наша близость, наша любовь и способность создавать островки безопасности, комфорта, любви.
Текст: Анастасия Нарышкина
Фото: Коллекция/iStock