Ресурсные зоны позволяют детям с аутизмом и другими особенностями развития учиться в обычных школах
Инклюзия «захватывает» всё новые территории общества. Задача тех, кто ее продвигает, — создать как можно больше пространств, где особые дети могут проводить время, играть, учиться, гулять, общаться с другими детьми, особыми и самыми обычными. Руководитель «Центра проблем аутизма» (ЦПА) Екатерина Мень рассказывает, как можно внести свой вклад в трансформацию образовательной среды и сделать ее более дружественной к детям с нарушениями развития.
Представьте себе, что на урок в обычную общеобразовательную школу попадает ребенок с нарушениями развития, например, с аутизмом. И устраивает истерику. Что делать учителю? Вариант, скорее всего, один: отказываться учить ребенка, который мешает своим одноклассникам. У педагога нет инструментов, чтобы наладить коммуникацию в этой ситуации, и, вероятно, он не очень понимает, к кому обратиться за поддержкой. Кто виноват в том, что у ребенка нет возможности учиться вместе со всеми: учителя, родители, администрация школы?
«Мы исходим из того, что виноватых в такой ситуации нет, — отвечает Екатерина Мень. — Инклюзия — дело новое. Если кто-то что-то делает не так, то, скорее всего, он просто не знает, как делать правильно. Мы взяли на себя задачу насыщать знаниями и навыками всех участников процесса — и администрацию школ, и учителей, и родителей».
Ресурсная зона как транзит в общую образовательную среду
«Инклюзивная модель обучения учеников с аутизмом и нарушениями нейроразвития на основе методов структурированного обучения с технологией ресурсной зоны (так называемой модели ресурсного класса)» — так официально называется живая, эффективная модель устройства инклюзивной среды в школе, которую разработали специалисты Центра проблем аутизма на базе московской школы № 1465, где учатся 22 ребенка с РАС (расстройствами аутистического спектра) и ДЦП (детским церебральным параличом).
Автономная некоммерческая организация «Центр проблем аутизма: образование, исследования, помощь, защита прав» — экспертный центр по аутизму, автор рабочей модели инклюзивной школы, учредитель и организатор международной научно-практической конференции «Аутизм: вызовы и решения» (проходит с 2013 года). ЦПА является официальным центром обучения по всем доказательным методикам коррекции РАС. Одна из целей Центра — создание национальной системы помощи людям с РАС в России.
Екатерина Мень объясняет, почему в ЦПА перешли от словосочетания «ресурсный класс» к понятию «ресурсная зона». Ресурсный класс многими сейчас неверно воспринимается как «скамейка запасных» или сообщество детей с аутизмом, хотя он предназначен для детей с любыми нарушениями развития. Возможно, дело в том, что сначала инклюзивную среду стали разрабатывать именно для аутистов.
«Дети с РАС наиболее ущемлены в плане образования, и мы хотели показать, что они могут учиться в общих школах, под них можно адаптировать образовательную среду, — говорит эксперт. — Можно индивидуализировать их маршрут, и они действительно могут находиться среди сверстников не только на переменах, но и в общем академическом, социальном, коммуникативном пространстве».
Ресурсная зона позволяет гибко подстроить школу под детские особенности. Это скорее место, где сконцентрированы ресурсы, а не коллектив, где обучаются дети с особенностями, как в случае с «классом».
Для самих детей она — транзит в общее образование. «Школа работает по жестким стандартам, и ученик с нарушением развития в эту систему просто так не впишется, — замечает Екатерина Мень. — Ни у кого там не будет возможности и знаний справляться с его поведением или особенностями мышления, под которые нужно адаптироваться. Когда возникает ресурсная зона, внутри которой есть люди, которые составляют ресурсную службу (ресурсные учителя, тьюторы, супервизор), появляется возможность подходить к ребенку индивидуально и заниматься его включением в образовательный процесс».
Наблюдать и включаться
Ресурсная зона позволяет модифицировать, изменять поддержку в зависимости от прогресса ребенка, его возрастных изменений. Она позволяет постоянно совершенствовать службу поддержки детей с особенностями в том, что касается получения образования.
«В школе № 1465, откуда пошла наша модель, где все наши разработки обкатываются и тиражируются, результаты есть, причем разные. Какие-то дети могут уже учиться без тьюторов, кто-то вместе с тьютором постоянно находится в общеобразовательных классах, кто-то пока продолжает учиться в ресурсной зоне, но при этом выходит на уроки в свои классы».
Екатерина называет московскую школу № 1465 «ядерной» площадкой для других проектов Центра проблем аутизма, связанных с инклюзией: «Включи меня!» и «Инклюзивный наблюдатель». Они появились в тот момент, когда инклюзивная модель Центра стала распространяться по российским школам.
Программа «Включи меня!» была создана в 2015 году, чтобы обучать специалистов образовательной среды (школьных администраторов, учителей, воспитателей, тьюторов), которым предстоит реализовать инклюзивную модель ЦПА.
Проект «Инклюзивный наблюдатель» возник позже; это сервис по методическому и организационно-правовому сопровождению инклюзивных площадок, которые работают по модели ЦПА.
Проект получил поддержку Фонда президентских грантов и сейчас сотрудничает со школами не только столичными и подмосковными, но и региональными: в Челябинске, Санкт-Петербурге, Волгограде, Набережных Челнах, Казани, Владикавказе, Альметьевске, Краснодаре, Томске.
Какие трудности возникают у тех, кто практикует инклюзию
«Инклюзия — процесс, который должен продолжаться бесконечно, — говорит Екатерина Мень. — Ресурсная зона — это расширяющаяся среда, которая распространяется на ближайших к детям учителей, на их одноклассников, на детей из соседних классов, учителей-предметников, сотрудников школы (охрану, буфетчиц), родителей нормотипичных учеников, которые вообще с инклюзией не сталкивались. Тогда произойдет полноценное изменение среды».
Специалисты ЦПА в какой-то момент поняли, что при практическом применении их модели даже компетентные команды, которые прошли обучение по программе «Включи меня!», сталкиваются с трудностями. Эти трудности бывают в основном двух видов.
1. Работа с детьми: организация ресурсной зоны, создание программ для детей и условий для мониторинга их достижений.
2. Коммуникация с внешними по отношению к ресурсной зоне действующими лицами: учителями-предметниками, школьными администраторами, родительским сообществом, региональными департаментами образования.
Запросы по работе с детьми были ожидаемыми, с ними обычно справляется супервизор ресурсной зоны. С выстраиванием коммуникации сложнее. Как объяснить учителям-предметникам, что именно им нужно узнать о детях с особенностями и почему это важно?
«В одной из презентаций у меня есть картиночка: гусеница превращается в бабочку. Так происходит трансформация образовательной среды. Но это перерождение иногда по каким-то причинам буксует. Бывает, школа несколько лет работает по нашей модели, но вдруг выясняется, что дети с особенностями не появляются даже в общих коридорах школы, сидят в отдельных кабинетах, которые называются ресурсным классом. Мы работаем с такими случаями по просьбе родителей: проводим анализ ситуации, выступаем кризисными менеджерами», — рассказывает Екатерина Мень.
При этом очевидно, что легче предупредить кризис, чем искать выход из него: «Опыт вытаскивания у нас есть, но это тяжелая, травматичная для многих людей история — и главное, жалко детей, которые оказываются заложниками ситуации. Возникновение кризисов связано не с тем, что взрослые плохие, а с тем, что они не знают, как надо, у них не хватает знаний о том, как себя вести в новых образовательных условиях».
Выстроить коммуникацию между всеми участниками процесса
Если уделять внимание только работе ресурсных зон, инклюзия не будет развиваться, считает Екатерина. В этом случае будут страдать дети: их загонят в отдельные классы, которые постепенно станут коррекционными. Стирания границы между внедренным новым сообществом и остальной школой не произойдет.
«Надо снимать барьеры, учитывая при этом, что особенная работа ресурсной зоны должна стать частью всей школьной работы. Это самое сложное».
Чтобы избежать кризиса, нужно постоянно выстраивать общение между всеми участниками процесса — учителями, администрацией школы, родителями, департаментами образования. Но для этого нужно знать конкретную школу изнутри, со всеми ее формальными правилами и неформальными отношениями.
«В каждой школе нужен сотрудник, который взял бы на себя эту роль, при этом понимая особенности нашей работы, — объясняет Екатерина. — Для этого требуется высокая квалификация, которая нарабатывается гораздо медленнее, чем мы открываем новые ресурсные зоны. Поэтому такие ключевые для инклюзии люди и сами много учатся, и получают от нас помощь и поддержку».
Запросов у Центра больше, чем ресурсов. Но количество запросов говорит о необходимости программ и моделей ЦПА: «Мы обучаем представителей разных регионов нашей большой страны, курируем площадки в разных городах — и видим, какие проблемы возникают из особенностей отдельной школы, а какие являются системной трудностью, которая касается всех, — говорит Екатерина Мень. — Мы это фиксируем, анализируем и планируем делиться нашими выводами, потому что это поможет изменить к лучшему систему».
Спрос за почти два года работы «Наблюдателя» только вырос. Сегодня продолжение и расширение программы происходит благодаря подключению к ней благотворительного фонда «Галчонок», для которого развитие инклюзивного образования стало одной из приоритетных тем работы.
Роль родителей в инклюзии
Ресурсная зона в школе, по наблюдениям Екатерины и ее коллег, чаще всего создается по запросу родителей — по крайней мере, в большинстве случаев именно мамы и папы, представители родительских сообществ становятся инициаторами. Также родители являются камертонами к качеству исполнения, отвечают на вопрос: «Соответствует ли то, что строится, тем потребностям, которые есть у их детей?»
В программе «Включи меня!» специалистов учат, как работать с родителями, родительскими НКО, чтобы те могли компетентно сформулировать свой запрос и инициировать создание инклюзивной среды в школе своего ребенка.
Но задача специалистов не только в этом: «Мы учим родителей не брать на себя чужие роли: не вторгаться в образовательный процесс, не замещать собою исполнительскую команду. Мотивация родителей — одна, мотивация администрации — другая, мотивация исполнителей и педагогов, которые внутри, — третья. Задача „Инклюзивного наблюдателя“ — найти поле пересечения этих мотиваций, на которых дальше и строятся отношения и инклюзивное развитие. В инклюзивной школе не скучно, там разнообразно. И там есть возможность опираться именно на те интересы, которые разных людей объединяют».
Родители часто обращаются в ЦПА за актуальной информацией об аутизме. Или просят провести родительское собрание, на котором родители обычных детей могли бы больше узнать об их аутичных одноклассниках, причем узнать от компетентных и опытных специалистов. Это тоже способ постепенно, шаг за шагом превратить школьную систему в передовую, лояльную, безопасную, живую креативную среду, которая и называется инклюзивной.
Фото обложки: Коллекция/iStock
Другие фото: Центр проблем аутизма
