Требуя от подростка, чтобы он сам себя обслуживал, мы действуем по шаблону, который работает не для всех
Считается, что подростки должны сами решать свои бытовые проблемы и нести ответственность за свою повседневную жизнь — только так они смогут повзрослеть. Журналистка и блогер Кати Валей считает, что это не более чем клише: все дети разные, и ее сыну от первого брака простая бытовая поддержка оказалась необходима, чтобы сблизиться с семьей, не чувствовать себя никчемным и научиться принимать помощь.
Я пришла в комнату своего 17-летнего сына, чтобы забрать грязные тарелки, накопившиеся на столике у кровати. Бросив взгляд вокруг, я вздохнула. Повсюду валялись горы одежды, упаковки из-под еды, пустые пластиковые бутылки. Я вспомнила, что недавно читала об одной матери, которая решила убраться в комнате сына: она почувствовала, что это выше ее сил и что она испытывает противоречивые чувства по этому поводу. Может, мне последовать ее примеру и не вмешиваться, подумала я. Но разве навести порядок в комнате подростка — это что-то из ряда вон выходящее?
Мы должны помочь детям повзрослеть
Общепризнанная родительская мудрость требует приучать подростков к самостоятельности, воспитывать у них умение самим заботиться о себе. Иначе из них вырастут ни на что не годные эгоистичные взрослые.
Есть множество заповедей, которые должны обеспечить подросткам правильное взросление: не помогать им со стиркой, не заходить в их комнату, считать уборку в комнате их ответственностью, и боже упаси готовить им завтрак с собой.
Многие годы я так и действовала, напоминая себе, что я помогаю сыну стать здоровым, независимым молодым взрослым. Но вместо того чтобы наблюдать, как мой подросток растет над собой и испытывает гордость за свои достижения, я видела другое: дела накапливались и становились для него еще одной частью его жизни, в которой он не дотягивает до поставленной планки.
Универсальные советы могут показаться спасательным кругом для родителей, особенно когда они плывут в бурных водах подросткового возраста. Но проблема в том, что все дети разные. Их опыт, их личность, препятствия, с которыми они сталкиваются, определяют не только их самих, но и их способность преодолевать трудности.
«Все равно ничего не получится…»
С очень раннего возраста мой сын не справлялся с организационными задачами и управлением собственной жизнью. Позднее эти трудности оказались симптомами синдрома дефицита внимания с гиперактивностью (СДВГ). Годы многочасовых рыданий над домашней работой, после которых она бывала закончена, а потом забыта дома, привели к тому, что у него сформировалась установка «Зачем вообще пытаться, я же знаю, что все равно ничего не получится».
Комната, одежда, завтрак с собой — все это были дополнительные испытания; в этих сферах жизни его тоже раз за разом просили поторопиться и сделать лучше.
Я подумала о том, как, наверное, легко пасть духом, если ты чувствуешь, что никогда не сможешь показать нужный результат. Поэтому в следующие несколько дней, пока сын подрабатывал, я чуть-чуть навела у него порядок. Постирала его одежду, убрала мусор из его комнаты, пропылесосила ее.
Почему бы не сделать что-то простое?
В понедельник утром, пока я стояла на кухне и готовила завтрак моей 8-летней дочери, я подумала о том, как быстро отношения превращаются в противостояние, и спросила себя: почему что-то настолько простое, как приготовить завтрак моему ребенку, вдруг стало в моем сознании таким сложным? Тогда я сделала сыну пару сэндвичей и положила ему в сумку несколько фруктов. И заодно заварила в термокружке чай, чтобы можно было взять ее с собой.
Он вернулся с пустым контейнером и с пустой кружкой, так что я продолжила в том же духе. Каждый день я добавляла что-то к его ланчу и каждый раз, когда я заходила в его комнату, я тратила пару минут, чтобы забрать с собой лишнее или разложить вещи по местам. Спустя недолгое время его комната приобрела почти нормальный вид. Теперь, когда я прошу его прихватить из комнаты одежду или отнести грязную посуду на кухню, это становится вполне реальной задачей, в решении которой он может легко преуспеть.
Сын стал больше времени проводить с семьей
В течение нескольких недель мой сын, который до этого редко выходил из своей комнаты и давно перестал присоединяться к нам за обедом, начал каждый вечер ужинать с семьей. Он теперь больше времени проводил в общих комнатах, играл в игры со мной и со своей сестрой, заваливался на диван после школы, чтобы поделиться тем, что видел в ТикТоке или рассказать о событиях дня. Он останавливал меня в коридоре и в прихожей, чтобы обнять. Он говорил мне спасибо.
Я не переоцениваю свои заслуги и не могу сказать, что я «починила» сына. Правда в том, что помогая ему, я просто снизила риск того, что наше общение перерастет в постоянный конфликт. Это помогло нам быть доступнее друг для друга и получать удовольствие вместе.
Кроме того, я могу теперь более осознанно ценить своего мальчика за то, кем он является сейчас. Он добрый брат, который всегда рад отвести младшую сестру в магазин комиксов, в музей или за мороженым. Он преданный сотрудник, который никогда не прогуливает, подменяет своих товарищей и помогает им завести машину, если вдруг сел аккумулятор. Он человек, умеющий сочувствовать, который отдает нищим на улице половину подаренных ему на Рождество денег.
Я отвечаю за все, что с нами случилось
Когда сын был младше, мы с ним убирали его комнату как одна команда. Я подбирала листки из школьных тетрадей, каракули, обертки от батончиков и отправляла в мусор. Я действовала быстро и методично, разбирая его игрушки, в то время как он мог зависнуть, изучая давно потерянную деталь от LEGO или пытаясь победить Кубик Рубика. «Сосредоточься, не отвлекайся!» — говорила я ему ежеминутно.
Однажды, когда ему было лет десять, через несколько дней после того, как мы убрались в комнате, а мешки с мусором давно отправились на свалку, он начал жаловаться, что я выбросила его бумаги, которые ему были дороги. Он вбежал в кухню, где мы с мужем готовили обед, и стал возмущаться. Он был уверен, что я выбросила последнее, что напоминало ему о прошлом: том городе, где мы жили раньше, до того, как мы с его отцом развелись.
На самом деле нет — никакие бумажки не пережили бы три года и три переезда, которые отделяют нас от дома, где мы жили с его отцом. Но в сознании моего сына эти бумаги были памятью о его прежней жизни. А я была тем человеком, который отвечает за все, что с нами случилось: за то, что уехала из его родного города, за то, что взяла его с собой, за то, что выбросила то, что ему было дорого.
Внимание может быть целительным
Теперь, складывая его белье, я беру в руки футболки, которые давно уже не видела: майки с логотипами с разных летних подработок, костюм школьной музыкальной группы и свитер его команды по игре во фрисби, и даже уцелевшую форму для соревнований по легкой атлетике в средних классах школы.
Он стоит на пороге взрослой жизни, прошла уже треть его последнего школьного года, а я размышляю о том, что его детство теперь кажется мне одновременно бесконечным и неуловимым; его одежда у меня в руках превращается в текстильный «выпускной альбом».
Возможно, я помогаю своему сыну отчасти потому, что так я могу искупить свою вину. Я не могу отменить ту боль, которую ему причинил развод, я не могу повернуть время вспять и обеспечить ему ту поддержку в школе, в которой он нуждался раньше. Но разбирая его вещи, складывая его одежду, давая ему завтрак с собой, я тем самым проявляю внимание к нему, и в этом есть что-то целительное: как будто я накладываю швы на рваные раны.
Принимать помощь — это нормально
И дело не только во мне. Тут есть и важные уроки для моего сына, потому что он учится принимать помощь. В нашем обществе мы так отчаянно настаиваем на независимости, что принимать помощь считается признаком слабости и несостоятельности. Я хочу, чтобы мой сын понял: в жизни нет точных рецептов, так что принимать помощь — это нормально.
Я хочу, чтобы он знал: он не просто набор возможностей, которые ждут реализации; мы ценим его как молодого человека, живущего прямо сейчас. Я хочу, чтобы он знал: если ему нужна помощь, это не делает его слабаком или неудачником; это не значит, что он лентяй или ему все должны. Это значит, что он многомерный, что он разный, что он человек.
Источник:
Блог «О родительстве» в издании The Washington Post
Фото: Коллекция/iStock
